«Мы не умеем разговаривать с жителем, который существуют в другом пространстве, и не всегда понимаем, чем он отличаются от горожанина. У горожанина есть своя модель города. Он понимает, где он живет и чем уникален город. Горожанин знает о своём праве на город, знает, на что он претендует — как минимум на общественные пространства, и исполняет свои обязанности — не мусорит, если упрощённо, участвует в благоустройстве, защищает эти общественные пространства, когда потребуется. Горожанин — это житель, у которого идентичность находится во включенном состоянии. Она резонирует».
«У жителя городская идентичность размыта или сконструирована фрагментарно. Он живет в телевизоре, который поставляет ему эмоции. Его пространство заканчивается за креслом или железной дверью.
Для того чтобы жителя сделать горожанином, нужно поменять ему картину мира, а это очень сложная задача. Картина мира меняется, когда человек испытывает уникальные эмоции. В этом секрет социального проектирования.
Можно долго говорить о спасении памятников и культурного наследия, но никто не станет слушать, потому что это не вдохновляет. Нужно включить человека в эту историю, но так, чтобы это не было манипуляцией и не разрушало его существующий мир, а наоборот, достраивало. Не нужно навязывать свою картину мира, чем часто грешат активисты. Вы это делаете пассивно: хочешь — присоединяйся, хочешь — пройди мимо.
Наша задача — чтобы у жителей независимо от уровня жизни, доходов, социального происхождения картина мира была общей, как-то их якорила, связывала. Поэтому школа для всех желающих, но не для жителей — мы делимся технологиями по вовлечению и взаимодействию с жителями».
«Отсутствие горизонтальной технологии договора и коллективной дискуссии — это проблема российских городов, и на школе мы этой технологией делимся. Что такое конфликт? Это не выстроенная коммуникация, люди либо не слышат друг друга, либо не понимают языка, либо испытывают дефицит ресурсов. Хорошо что есть конфликты, значит, город живой, но уровень конфликтов низкий, качество этих конфликтов не идеологическое, а коммуникационное или ресурсное, поэтому город не развивается. Наша задача — подвинуть эти конфликты на новый уровень, поработать со смыслами».