...Ты с европейскими нервами переехал в тамбовскую глушь, и все тебя раздражает, смущает и тревожит, а надобно иметь тамбовские нервы...
Из письма П.А. Вяземского к Н.И. Кривцову
В 1837 году в Тамбовской духовной консистории слушалось дело по прошению помещицы Екатерины Федоровны Кривцовой о возведении Казанской церкви при сельце Любичи Кирсановского уезда. Вскоре дело передали в Синод, который вынес постановление: «Построение… собственным коштом госпожой Кривцовой каменной… церкви… Святейший Синод разрешает; но как представленные… чертежи не соответствуют стилю, принятому для строения православных церквей…, то предложить госпоже Кривцовой составить… другие чертежи». В этих документах речь идет об усадьбе дворян Кривцовых – больших любителей европейских архитектурных стилей, прослывших ревностными англоманами.
Николай Иванович Кривцов
Статский советник Николай Иванович Кривцов (1791–1843) – старший брат декабриста Сергея Кривцова, участник войны 1812 года, лишившийся ноги в сражении под Кульмом на глазах у самого императора Александра I, - родился в Орловской губернии, служил в гвардии, работал при русском посольстве в Лондоне. Взоры русской аристократии в тот период были ображены к Англии, которая воспринималась лучшим в Европе образцом сочетания консервативных и прогрессивных элементов в праве и во всей культуре. Поэтому идеи, обычаи и быт англичан не могли не оказать на Кривцова, несколько лет жившего в Лрндоне, решающего воздействия.
В России Кривцов являлся членом литературного кружка, в который входили Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, А.С. Пушкин. Так, Пушкин писал из Москвы Кривцову в Тамбовскую губернию в 1831 году: «Посылаю тебе, милый друг, любимое мое сочинение. Ты некогда баловал первые мои опыты. Будь благосклонен к произведениям более зрелым. Что ты делаешь в своем уединении? …Мне… хотелось с тобою увидаться и поболтать…, бог ведает, когда и где Судьба сведет нас опять. Мы не так-то легки на подъем. Ты без ноги, а я женат…»
Помимо творческой элиты, Кривцов пользовался благоволением императорского двора и был в родстве с членами правительства. Когда его брат Петр женился на дочери малороссийского губернатора князя Н.Г. Репнина, то Николай Иванович оценивал значение этого брака очень высоко. «Партия блестящая…, – писал он, – девушка без сомнения прелестна, словом – союз великолепный. Твои дети будут иметь предками гетмана князя Репнина и гетмана Разумовского: прекрасная страница для русской родословной. По правам жены ты – возможный наследник графа Шереметева. Сейчас ты по тестю вступаешь в родство со светлейшим князем министром двора, по теще – с министром народного просвещения».
Вернувшись из Лондона в Россию, Кривцов женился на Екатерине Федоровне Вадковской и был назначен губернатором в Тулу, став одним из участников движения за придание Куликову полю статуса мемориала. Однако, обладая острым умом, европейскими знаниями и сильным, но вспыльчивым характером, Кривцов с трудом приживался в провинции, где часто царили глупость и невежество. Поэтому вскоре из Тулы он был переведен губернатором в Воронеж, затем в Нижний Новгород и, наконец, потеряв все должности одну за другой, в 36 лет остался не у дел и поселился в Тамбовской губернии при сельце Любичи – в поместье жены.
В Любичах не было усадебных построек, и Кривцовы, занявшись строительством, некоторое время жили в Умете у соседа и друга Б.Д. Хвощинского. За два года на пустом месте, проявив энергию и вкус, Кривцов построил большой усадебный дом с оранжереями и теплицами. При помощи садовника-иностранца разбил фруктовый сад и парк. Вблизи от дома, на возвышенности холма возвел высокую башню, выстроил церковь и часовню-усыпальницу, где впоследствии обрел с женой упокоение. Поскольку жизнь в английских замках казалась Кривцову идеалом частного существования, то при строительстве зданий он использовал элементы английского замка и коттеджа, а своему быту придал удобства английского комфорта. Однако в этом не наблюдалось механического переноса чужих традиций, поскольку все заимствования логически увязывались с потребностями русской усадьбы.
К тому времени в России уже был известен пример использования в архитектуре английских мотивов – дворец Николая I «Коттедж» в Петергофе (1829). Кривцов же стал первопроходцем этого архитектурного направления в провинции, а его усадьба – образцом для подражаний. Хозяин Любичей оказывал большое влияние на соседей-помещиков: кому-то помогал возводить усадебный дом, чертя планы и наблюдая за строительством, кому-то – разводить сады и парки. Соседи его уважали, а местная власть почитала и побаивалась, приезжая в Любичи «на поклон» или из-за простого любопытства.
Свой дом Кривцов держал в идеальном порядке, соблюдая неизменный распорядок дня. Современники вспоминали: «Кривцов вставал в 7 часов, в 10 плотно завтракал, потом садился в таратайку, заложенную очередной лошадью, и объезжал поля и постройки: обедали по-английски в 6, ложились в 12. В определенный час являлся староста: для того, чтобы он не топтал пушистых ковров, которыми… обиты полы, было прорублено окошечко в стене, отделявшей сени от кабинета, – чрез это окошечко староста докладывал о текущих делах и принимал распоряжения. Стол сервировался по-английски: в погребе хранился запас хороших иностранных вин, а ключ от погреба Кривцов носил при себе, и, осведомившись о вкусах гостя, сам выносил оттуда к обеду бутылку бордо, или рейнвейна, или шампанского. К обеду деловой день кончался: вечер посвящали чтению и беседам».
Кривцов был прекрасным оратором, умел горячо и выразительно говорить, но чувствительность своей души старался скрывать. Б.Н. Чичерин вспоминал: «Он наслаждался… деревенскою тишиною, и свободою…, и друзьями, которых он обрел в этой глуши. Здесь порою смягчалась и раскрывалась эта обыкновенно сдержанная, железная натура… Иногда, сидя вечером на террасе, в домашнем кругу, Кривцов говорил наизусть множество стихов из любимых им поэтов, некоторых лично ему близких, и вдруг, под впечатлением тихого и теплого летнего вечера, носящегося кругом благоухания, и поэтического настроения, вызванного обновленными в его памяти образами и звуками, этот с виду совершенно холодный человек заливался слезами». Самой большой привязанностью Кривцова была его единственная дочь, которую он боготворил. Все сходились во мнении, что умом и характером она была похожа на отца.
Кривцов производил впечатление не только умом и характером, но и неординарной внешностью. Он был высокого роста, имел атлетическое сложение, правильные черты лица, темные глаза, сверкавшие из-под золотых очков, и черные, коротко подстриженные волосы. Деревянной ногой-протезом, появившейся у него после войны 1812 года, он владел так хорошо, что не многие ее замечали.
В круг ближайших друзей Кривцова входили Боратынские и Чичерины, жившие неподалеку в своих усадьбах. Между Любичами, Уметом и Марой был ежедневный обмен если не посещений, то записок, писем и посылок. Из столиц друзья получали все новости культуры. Пушкин присылал Кривцову свои новые сочинения. Стихи Боратынского сразу становились известными в Маре. Из Москвы Павлов и Зубков извещали Чичериных обо всем, что появлялось в мировой литературе, присылая то последний роман Бальзака, то лекции Гизо, то сочинения Байрона. Издания пересылались из Умета в Любичи, из Любичей в Мару, а при встречах становились предметом обсуждений.
В Любичах останавливались Я.И. Сабуров, П.А. Вяземский, Н.Ф. Павлов. В 1835 и в 1839 годах, проездом с Кавказа, здесь гостил родной брат Николая Ивановича – декабрист Сергей Кривцов. В 1833–1841-х годах в Любичах часто бывал поэт Евгений Боратынский, который писал Кривцовой из Москвы: «Кажется, уединение в Любичах более оживлено, нежели в столичном граде Москве... По видимости, небеса пекутся о вас, а о нас забыли. На сем молю Господа Вседержителя, дабы он производил вокруг вас как можно более бурное кипение страстей, дабы вы по возвращении в Москву поведали нам о них с присущим вам изяществом... Искренне полагаюсь на вашу дружбу». Архитектура Любичей так впечатлила Евгения Боратынского, что ее образ он использовал в подмосковном имении своей жены, написав в Мару: «Новый дом в Мураново уже под крышей и оштукатурен внутри. Осталось настлать полы, навесить двери, вставить оконные рамы. Получилось славно: миниатюрная импровизация Любичей».
Кривцов мечтал перенести все лучшие плоды европейской цивилизации на российскую почву. В его голове рождались смелые проекты, опережавшие время и воплотившиеся в жизнь десятилетиями позже. Среди них – освобождение крестьян от крепостной зависимости и построение железной дороги в Тамбовской губернии. Любопытно, что когда в 1869 году железнодорожный путь, соединивший Саратов и Тамбов, был все-таки проложен, он прошел через кирсановские земли Кривцова…
Здание бывшей Казанской церкви в Любичах. Фото 1981 г.
Статья М. Климковой // Тамбовская жизнь, 2008, 15 окт.