Помещаю здесь фрагмент воспоминаний Михаила Боратынского "Год в походе", которые были опубликованы в книге "Из истории дворянского рода Боратынских" (Тамбов, 2007). Примечания со знаком "*" принадлежат самому Боратынскому, с цифрами – мне:
"Война 1877 года была объявлена (1) Войска наши уже перешли границу и сражались с неприятелем, а наша 1-я Гренадерская дивизия стояла лагерем на Ходынском поле и дожидалась своей очереди, чтобы двинуться в поход. Наконец нам объявили, что мы идем на подкрепление Кавказской действующей армии (2).
Наш батальон выступил из Москвы в первых числах августа 1877 года по Курской железной дороге в особом поезде, приспособленном для перевозки войск; он состоял из двух вагонов 2-го класса для офицеров и нескольких товарных – для солдат.
Прощание с родными было трогательно, но сдержано; чувствовалось, что происходит что-то важное, перед чем личные интересы и чувства отходят на второй план. Нервы были напряжены, и каждый боялся выказать малодушие и слабость. Настроение это было общее, и никто со стороны не подумал бы, что многие расстаются навсегда.
Весна в усадьбе Ильиновка Кирсановского уезда Тамбовской губернии. Фото начала ХХ века
Меня провожали только отец и сестра, приехавшие нарочно из Тамбовского имения*. Минута разлуки до сих пор ясно стоит перед моими глазами. Я только теперь, будучи отцом, могу себя поставить на место отца, провожающего сына на войну, да еще на Кавказ (почему-то все считали, что на Кавказе опаснее). В моем отце было так развито чувство долга и чести, что как ни тяжела была разлука со мною при подобных обстоятельствах – он ни одним намеком не показал сожаления или недовольства, что я иду в действующую армию и не допускал мысли, чтобы я мог проситься в более безопасное место, чем то, куда меня призывает долг и честь. Я это чувствовал и ценил. Когда поезд тронулся с песнями и музыкой, нервы не выдержали и слезы покатились из наших глаз. Мы не смотрели друг на друга, но чувствовали, что с каждым из нас происходит тоже самое. – Скоро мы овладели собою, нервы успокоились и мало-помалу, благодаря разнообразию путевых впечатлений, мы вошли в колею настоящего, мало задумываясь о будущем.
Дом М.А. Боратынского в Тамбове (снесен в 2010 году). Фото 2000 года
Ехали по железной дороге довольно долго, с большими остановками, но весело. Во многих местах нас встречали и говорили речи; на станции Канатоп я случайно встретил Константина Александровича Рачинскаго (4), который, кажется, тогда быль предводителем этого уезда.
На станции Минеральные воды я, по совету одного казачьего офицера, купил себе у ямщика лошадь кабардинку за 67 рублей, так как, по мнению этого офицера, во Владикавказе трудно будет купить подходящую лошадь, ввиду того, что лучшие экземпляры уже раскуплены проходящими войсками. Лошадь эта оказалась очень покойной, с хорошим шагом и во всех отношениях удобной для похода.
С этой станции мы увидали, как на ладонке, Эльбрус; он казался нам так близок, что мы собирались, во время остановки поезда, прогуляться к его подошве, – но нам сказали, что до него несколько десятков верст.
Пробыв во Владикавказе несколько дней, мы двинулись дальше пешком по Военно-Грузинской дороге. Сначала шли Дарьяльским ущельем, в котором с большой быстротой течет р. Терек. Местность здесь дикая и скалистая, с гор течет множество ручейков и водопадов, на вершинах скал видны живописные развалины крепостей и замков. Дорога шоссейная, гладкая, выбитая в горе, с крутыми и длинными подъемами и спусками, что очень затрудняло движение нашего громоздкого обоза*.
Пройдя станции Казбек и Млеты, мы свернули в сторону и пошли на Ахалцых и Ахалкалаки. Шли мы умеренным маршем, делая не более 32 верст в день. Вообще поход был не утомителен и очень интересен.
Проходя мимо Боржома, имения вел[икого] кн[язя] Михаила Николаевича (5), мы были приглашены великой кн. Ольгой Федоровной обедать. Она была очень любезна и проста со всеми. Дом не большой, но красиво и хорошо обставленный. Столовая, в которой мы обедали, была отделана в охотничьем вкусе, и все стены были увешаны трофеями: оленьими и козьими головами, рогами и ногами. Из гостиной, как мне помнится, спускалась в сад терраса, уставленная растениями и цветами.
Обед быль очень обыкновенный:
Суп пюре из дичи.
Пирожки трех сортов.
Баранина (очень хорошая).
Дичь и салат.
Пирожное из персиков.
После обеда, мы по приглашению хозяйки, пошли в гостиную, где нам подали кофе. При нас прибегали два мальчика, сыновья великой княгини. Все было просто, радушно и без всякого этикета.
Поэт А.М. Жемчужников (в центре) с семьей Боратынских
в усадьбе Ильиновка Тамбовской губ.
Стоят слева направо: Михаил Андреевич Боратынский с сыном Михаилом.
Сидят на стульях: Анастасия Алексеевна, Алексей Михайлович Жемчужниковы и Ольга Алексеевна Боратынская (урожд. Жемчужникова).
Сидят на земле: Александра, Софья и Елена (дочери М.А. Боратынского).
Фото 1895 г.
После кофе мы простились и ушли к месту нашей стоянки. В двенадцать часов ночи великая княгиня, как нам рассказывали, приезжала верхом к нам в лагерь (мы уже спали). Увидав в одной из палаток огонь, она подъехала к ней и, узнав, что солдаты пьют чай, вызвала одного солдата, попробовала чай, взяла у него его жестяной стакан на память и дала ему пять руб.
Из Боржома мы пошли к Александрополю (6), где, перейдя нашу границу, вступили в пределы Азиатской Турции. Двигаясь постепенно вперед, мы в половине сентября пришли в с. Джимукли, где и остановились (7).
* Ильиновка, Кирсановского уезда.
* Кавказские войска заменили обозные повозки вьюками, что значительно облегчило передвижение войск.
1 После Парижского мирного договора 1865 г., когда от России отошли территории в устье Дуная, «восточный вопрос» не потерял для нее актуальности. Русское правительство не хотело отказываться от права покровительствовать славянским народам на Балканах, находившимся под властью турецкого султана и ведущими национально-освободительную борьбу. В обществе росло сочувствие к угнетенным сербам и болгарам: создавались «славянские» комитеты, собирались денежные пожертвования, на Балканы отправлялись добровольцы. 12 апр. 1877 г. Александр II объявил Турции войну. Целью похода было взятие Константинополя. Через земли союзной Румынии русские войска вышли к берегам Дуная, а их передовые отряды – к подножию Балканских гор, овладев Шипкинским перевалом и удерживая его с болгарскими ополченцами пять месяцев. В тот период ожесточенные бои проходили при осаде Плевны, где русскими солдатами и офицерами были проявлены чудеса отваги и выносливости. Кавказская армия должна была: 1) отвлечь неприятеля в Восточной Турции от главного театра действий, ведя наступление по направлению к Батуму, Карсу, и 2) овладеть Эрзерумом. Армия состояла из трех групп: 1) главные силы (ком. Лорис-Меликов, до 30 тыс. чел., 96 орудий); 2) Ахалцыхский отряд (ком. Девель, 9 тыс. чел., 24 орудия); 3) Эриванский отряд (ком. Тергукасов, 11 тыс. чел., 32 орудия). Главнокомандующим действующей Кавказской армии был вел. князь Михаил Николаевич. Основными силами руководил генерал М.Т. Лорис-Меликов.
Михаил Тариелович Лорис-Меликов (1825–1888) – из дворян Тифлисской губ., граф, генерал-адъютант, член Гос. Совета. Получил образование в Лазаревском ин-те восточных языков и Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. С 1847 г. служил на Кавказе, где в течение 30 лет участвовал в 180 сражениях с горцами и турками. С конца 1840-х гг. участвовал в военных действиях против Шамиля, а также против турок на Закавказском театре Крымской войны. В 1861 г. – военный начальник Южного Дагестана и дербентский градоначальник, в 1863 г. – начальник Терской обл. и атаман казачьего войска.
2 После взятия 5 мая 1877 г. крепостей Ардаган и Баязет и занятия значительной территории Турецкой Армении командование армии вместо продолжения наступления приступило к осаде Карса. Успехи весенне-летнего сезонов не были развиты и закреплены вследствие просчетов главнокомандующего вел. князя Михаила Николаевича и командующего корпусом Лорис-Меликова, которые ошиблись в численности противника, рассредоточили войска, действовали медленно и нерешительно (РТВ, 1977. С. 217–218). Тем временем к туркам подошли подкрепления, и отряд Мухтар-паши разросся в 30-тысячную армию. Мухтар-паша, собрав курдское ополчение М. Кундухова, предполагал двинуть конницу в глубокий тыл русских – на Ахалцых – Тифлис и далее, с тем, чтобы поднять Чечню. Однако этот план не получил своего развития – в ночь с 17 на 18 мая нижегородские драгуны, шедшие в авангарде В.А. Геймана, сокрушили неприятеля при Бегли-Ах-мете (подробнее см.: Керсновский, 1992).
3 июня гарнизон Карса предпринял вылазку, отраженную русскими при Аравартане. Исход дела при Аравартане решила атака северских драгун. Полк пошел в карьер на знаменитую арабистанскую пехоту, прикрытую огнем 50 орудий, прошел пять неприятельских линий, изрубив неприятеля, понеся лишь небольшие потери. Северцы гнали турок до самых стен крепости.
Из России на Кавказ дополнительно были отправлены 1-я гренадерская и 40-я пехотные дивизии.
3 Ростовский 2-й гренадерский полк был сформирован 25 июня 1700 г. под названием пехотного полка Кашпара Гулица. Впоследствии назывался: пехотным Чамберса (1704), Р. пехотным (1708), 7-м московским (1727), возвращено прежнее название – Р. (1727), пехотным генерал-майора Храповицкого (1762), мушкетерским генерал-лейтенанта Римского-Корсакова (1795), генерал-майора Колокольцова (1799), генерал-майоров Стеллиха, Буссова, Мицкого (1800), мушкетерским графа Аракчеева (1808), гренадерским (1811). В 1834 г. получил имя Ростовского гренадерского, в 1835 г. – гренадерского принца Фридриха Нидерландского. В 1864 г. к названию присоединен номер – 2-й. До войны имел: георгиевское знамя с надписями «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России 1812 г.» и «1700–1850» с Александровской юбилейной лентой; знаки на шапках, пожалованные за подвиги 1812–1813 гг.
4 Константин Александрович Рачинский (1838–1909) – троюродный брат авт. кн. В то время жил в имении жены Марии Александровны (урожд. Дараган) в с. Рубанка Конотопского уезда Черниговской губ.
5 Михаил Николаевич Романов (1832–1909) – вел. князь. С 6 дек. 1862 г. в течение нескольких десятков лет – наместник Кавказа и главнокомандующий Кавказской армией (в то время были окончательно покорены Чечня, Дагестан и Западный Кавказ). На Кавказе проводил реформы, которые в те годы шли по всей России: освобождение крестьян от крепостной зависимости, реформа крестьянского и народного управления, судебная, административная и военная реформы, улучшение путей сообщения и финансов.
6 Александрополь – армянский город (с 1924 г. Ленинакан) на границе с Турцией, рядом с Карсом.
7 3 июня отряду генерала В.А. Геймана было поручено препятствовать армии Мухтар-паши, шедшей на выручку Карса, и оказать содействие Эриванскому отряду. 13 июня Гейман превосходящими силами атаковал Зевинскую позицию, но был отбит. М.Т. Лорис-Меликов, растерявшись, снял осаду Карса и 28 июня отвел войска на границу. Почти вся занятая территория, за исключением Ардагана, была потеряна, и Эриванский отряд, оставленный один против всей армии Мухтар-паши, поставлен в критическое положение. Весь июль прошел в бездействии. Мухтар-паша не сходил с Аладжи, Измаил-паша действовал против Тергукасова. В конце июля подошла 40-я пехотная дивизия, а в первых числах августа 1-я гренадерская. Полк, где служил авт. кн., был предназначен для подкрепления отряда Геймана. Все внимание вел. князя сосредоточилось на Аладже. К середине сентября здесь против 40 тыс. ружей и 96 орудий Мухтар-паши сосредоточилось до 60 тыс. русских шашек и штыков при 218 орудиях.
Из книги: Боратынский М.А. Из истории дворянского рода Боратынских/ сост., авт. Вступ. Ст. и коммент. М.А. Климкова. Тамбов, 2007.
Поэзия степной охоты: Из истории усадьбы Боратынских Ильиновка
Дома на Остоженке и Поварской в Москве
Судьба детей Михаила Андреевича Боратынского (часть 1)
Судьба детей Михаила Андреевича Боратынского (часть 2)
О написании фамилии Боратынского
"...банки да новые места доведут всех до креста..."
Дом Боратынских: "Зри в корень"
О памятниках и "достопримечательных местах"
Рождественская открытка 1900 года, присланная в тамбовский дом Боратынского